Знаток, ценитель – так переводится с французского название нового историко-культурного альманаха Connaisseur, родившегося осенью прошлого года в Праге в издательстве Ayde Park. Его составитель и редактор, блистательный эссеист и историк эмигрантской литературы Иван Толстой – гость нашего журнала.
Иван Толстой – филолог, историк литературы, эссеист, теле- и радиоведущий, сценарист. Автор книг «Курсив эпохи», «Отмытый роман Пастернака: "Доктор Живаго" между КГБ и ЦРУ», «"Доктор Живаго": Новые факты и находки в Нобелевском архиве», «"Господин из Сан‑Франциско": Сто лет спустя» (в соавторстве с Андреем Устиновым), «Бедлам как Вифлеем: Беседы любителей русского слова» (в соавторстве с Борисом Парамоновым). Ведущий цикла авторских передач «Исторические путешествия с Иваном Толстым» на российском телеканале «Культура». Редактор и ведущий программ «Поверх барьеров» и «Мифы и репутации» на Радио Свобода.
— Иван Никитич, расскажите, пожалуйста, о концепции альманаха. Что послужило отправной точкой для запуска этого очень трудоёмкого проекта?
— Здесь сложились две долгие жизненные линии: профессиональная и хобби. По профессии я филолог-русист, по теме – историк эмигрантской литературы. В круг моих интересов входят также пушкинская эпоха, русское освободительное движение (от декабристов до эсеров), эмиграция первых трех волн (1917 – 1980-е), издательское дело, тамиздат, деятельность Радио Свобода, холодная война.
Есть некоторые фигуры, которыми я особенно дорожу, — Набоков, Ходасевич, Бродский, Довлатов.
Это все предмет моих профессиональных занятий, чтения, архивных поисков.
А есть чистое хобби – история русских иллюстрированных изданий.
Вот эти две линии соединились в альманахе Connaisseur. Это издание представляет историю русской культуры XIX-XX веков с помощью интенсивного «зрительного ряда» — живописи, графики, фотографий, воспроизведения рукописей, театральных эскизов и так далее.
Почему это внезапно началось? Далеко не внезапно. Двадцать пять лет назад я уже начинал выпускать довольно похожий по своему направлению на Connaisseur журнал «Опыты». Первый номер его вышел в Париже-Петербурге в 1994 году, но, как это часто бывает, я столкнулся с финансовыми сложностями, и дело заглохло.
Последние тридцать лет я сижу в архивах по всему миру, ищу интересные документы, свидетельства, факты. Пора это готовить, комментировать и печатать.
Но всякое издание отражает натуру своего издателя и редактора. Я всегда испытывал зубную боль от некрасиво сделанной книги. Практически всегда сделать элегантно ничуть не сложнее, нежели сделать уродливо. Подобрать уместный шрифт, расположить какую-то иллюстрацию, сдвинуть влево или вправо – это требует лишь одного: любви к окружающему миру.
Я человек жизнерадостный, мне хочется сделать своих читателей людьми чуть-чуть более счастливыми. Поэтому «нарядность» Connaisseur’a – есть главное условие его существования в мире.
— У первого номера альманаха очень необычная обложка. С ней тоже связана какая‑то история?
— Да, обложка с приключением. Я искал какую‑то иллюстрацию, которая соответствовала бы главной теме номера — Русскому Парижу. А поскольку стилистически Connaisseur тяготеет к искусству ар‑деко, то мне нужно было что‑то 1928 года. Такой год сидел у меня в голове. И после долгих поисков я нашел. Именно в 1928 году в Париж приехал знаменитый художник-график Сергей Чехонин, которого все знают по книжным обложкам, «революционному» фарфору или картинкам к сказкам Чуковского. Декоративность была стихией Чехонина, здесь ему было мало равных. В Париж Чехонин ехал не просто так, а с командировочным заданием — представлять советское искусство на одной из выставок. Задание он выполнил, но возвращаться не стал.
С собою Сергей Васильевич привез не только рисунки и идеи, но и некоторую производственную технологию — способ печатать краски на тканях и бумаге большими тиражами и без потери качества. Изобрел эту технологию не он сам, но в Париже он ее довел до совершенства. И в одном из разговоров с парижскими библиофилами он предложил этот способ показать.
А библиофилы эти были русскими эмигрантами, выпускавшими «Временник Общества друзей русской книги» — изящные тома на великолепной бумаге костяного цвета, с широкими полями и многочисленными иллюстрациями. И Сергея Чехонина попросили нарисовать марку этого общества, что он и сделал в этой своей технике.
Тираж отпечатка был всего десять экземпляров. Они предназначались для вклейки в именные экземпляры очередного тома «Временника». И один такой том (принадлежавший моему двоюродному деду Григорию Лозинскому) через много лет достался мне.
Больше нигде эта картинка никогда не воспроизводилась, и вот теперь она стала обложкой альманаха Connaisseur, соединяя в единый пучок все интересовавшие меня линии, — Русский Париж, декоративность, библиофильство, единство культур и архивную уникальность.
— Если не секрет, чему будут посвящены ближайшие номера Connaisseur? Чем Вы руководствуетесь при выборе тематики альманаха?
— Ближайший номер посвящен художникам и авторам детской книги. Это огромный и яркий мир, который совершенно неправильно было бы считать самостоятельным, оторванным от взрослой жизни, какой-то вещью в себе.
Нет, детская книга – это всего лишь комната в большой квартире, где действуют те же социальные, исторические и культурные законы и правила, что и в соседних комнатах. Здесь те же человеческие и профессиональные драмы, тот же поиск художественной достоверности, то же отчаяние от собственного несовершенства, та же зависть и то же счастье удачи.
В истории детской книги еще очень много белых пятен. Историки и искусствоведы ищут и находят интереснейшие факты и свидетельства. Некоторым из них и предоставлены страницы «детского» Connaisseur’a.
Один из номеров альманаха будет посвящен Петербургу ХХ века, один номер планируем отдать пушкинским темам. И ошибочно думать, что о Пушкине уже все сказано. Это не так!
Каждый раз это будут архивные, никогда не публиковавшиеся документы, иллюстрации, мемуары, дневники, письма, фотографии.
— В альманахе затрагивается огромный спектр творческой жизни интереснейших людей русской эмиграции. Случились ли для Вас во время работы какие-то открытия: фактов, судеб?
— По существу, каждая публикация в нашем альманахе – маленькое открытие. Для кого-то из читателей станет неожиданным существование в предвоенном Париже большого числа русских художников-эмигрантов, входивших в так называемую Парижскую школу (Эколь де Пари). Это была неформальная школа, скорее движение, соединявшее мастеров с неким сходным стилистическим направлением, эстетической тенденцией. Значительная часть первого номера альманаха знакомит с этим интереснейшим явлением.
Для других читателей будет интересно узнать о бытовых, домашних чертах Алексея Михайловича Ремизова – классика русской прозы, прожившего в Париже полжизни и оформлявшего свои книги буквицами, рисунками и разными надписями. Мы печатаем неведомые письма Марка Шагала, Давида Бурлюка и других.
А кто-то удивится, узнав, что за героями пьесы Владимира Набокова «Событие» стоят реальные люди – со своими драмами, загадочными исчезновениями и тайным пересечением государственных границ.
А чего стоит драма Всеволода Голубинова – русского инженера, женившегося на французской журналистке и создавшего вместе с нею серию романов о красавице «Анжелике»! Кто слышал о том, что перед самым выходом самого первого приключенческого тома, дела Голубиновых (Анны и Сержа Голон) были столь отчаянно плохи, что они просились в Советский Союз? И написали соответствующее заявление. Но им отказали. А через полгода они стали миллионерами. А если бы им дали убежище? Можно ли представить себе судьбу их миллионов?
Я надеюсь, что парижские сюжеты еще появятся на страницах Connaisseur’a.
— «Новое – о старом» — так вы озвучили девиз альманаха, имея в виду новое прочтение или новые факты об известном. Можно ли чуть переиначить и сказать, что это издание – «новым – о старых», ориентированное на преемственность поколений?
— Да, конечно, такой смысл тоже есть. Прогулка по прошлому — один из самых увлекательных маршрутов. Мы все ведь, читая исторические книги или обучая своих детей, этим занимаемся. Connaisseur по мере сил приобщает своих молодых читателей к самому лучшему, что может предложить русская культура, — к своему прошлому, которое, как мы видим, совершенно бездонно.
И вообще, я хочу сказать, что у чувства одиночества, которое охватывает любого мыслящего человека (называют это атомизацией человека), есть проверенное противоядие: культура. Это, пожалуй, единственный фундамент, объединяющий людей, превращающий их из разрозненной толпы в общество. Культура со своим дыханием вечности помогает человеку осознать большие смыслы, способствует укорененности, мировоззренческой стабильности.
Почему, слушая Бетховена или Перголези, мы «выздоравливаем» от сиюминутности, понимаем ничтожность земных забот? Это психологическое воздействие великого культурного наследия. Connaisseur, конечно, — не Перголези, но наши ценности и интересы лежат на пути в прошлое, а не в обращении к звездам шоу-бизнеса или современного кино.
— Первый выпуск Connaisseur уже стал библиографической редкостью. Как можно узнать о выходе следующего номера, а главное — купить его? Можно ли оформить подписку в Чехии и в России?
— Да, я несколько удивлен тому, что первый номер так быстро разошелся. Издание вовсе не дешевое, его себестоимость очень высока, и мы едва-едва покрываем расходы, но, тем не менее, сейчас пришлось допечатывать тираж. Например, американским подписчикам не досталось практически ни одного номера. Все разлетелось в России и в Европе.
С другой стороны, это объяснимо: читатели хотят получить не просто интересный том с массой новых сведений по истории культуры, но книгу, оформленную со вкусом, с любовью, смело и празднично.
По слухам, первый номер Connaisseur’a уже выдвигался на конкурс самых красивых изданий года. Это очень приятно слышать, но мы, конечно, не ради соревнований появились на свет, а чтобы по мере наших сил вернуть русской культуре то достоинство, которым она всегда славилась, — быть воплощением мысли, литературной глубины и артистизма.
…