На счету российского фотографа и журналиста Владимира Поморцева – более полутора десятков наград на международных конкурсах, участие в крупных выставках, проходивших в разных уголках планеты, множество публикаций в престижных мировых изданиях и… репутация человека со сложным характером. Последней он обзавёлся «благодаря» бескомпромиссности и жесткой принципиальности, а всем остальным обязан прекрасному образованию, перфекционизму в профессии и неравнодушному отношению ко всему, что попадает в его жизненный объектив.

Владимир Поморцев любезно выкроил время из своего насыщенного графика для ответов на вопросы нашего журнала.

Владимир Поморцев (фото):

Владимир Поморцев родился в г. Свердловске. Окончил Уральскую архитектурно-художественную академию по специальности «индустриальный дизайн». С 1999 г. проживает в Праге. Член Союза журналистов России. Сотрудничает с фотоагентством Agentur Focus (Германия). Его работы были отмечены на многочисленных конкурсах, в том числе на крупнейшем в мире  Sony World Photography Awards (2011, 2014 и 2015 гг.), престижных Humanity Photo Awards (2014, 2015, 2017 гг.) и China International Press Photo (2013 г.).

— Как рождаются темы для больших работ и какое время занимает создание  одного тематического цикла?

— Каждый раз по-разному. Какие-то темы лежат где-то на полочках у меня в голове много лет, иногда даже несколько десятилетий, дожидаясь своей очереди. Другие возникают внезапно и так же стремительно реализуются. Бывает, что непосредственно съемка пару дней всего занимает, а некоторые темы снимаются годами, и потом через какое-то время я могу ещё раз вернуться к ним.

— Почти 3 года назад, в канун 100-летия Первой мировой войны, Вы отсняли уникальный  фото-проект «Забытые узники Великой войны», посетив 13 захоронений русских и других иностранных военнопленных того времени на территории Чехии. Чем для Вас  стал этот проект и какое он будет иметь продолжение?

— Во-первых, тринадцать захоронений было на тот момент, сейчас их отснято уже двадцать и на очереди еще пять. То есть, я продолжаю работу над этим проектом и планирую полностью завершить его к столетию окончания Первой мировой, то есть, к ноябрю следующего года. Это как раз пример такого долгоиграющего проекта. Первые кадры на эту тему в моем архиве датированы 2002 годом. Последующие десять лет какие-то сведения по проблематике захоронений военнопленных времен Первой мировой на чешской территории накапливались у меня в голове, и только в канун столетнего юбилея Первой мировой я начал снимать эти кладбища систематически, чтобы показать масштаб явления. Тогда же стало понятно, что проблема не только в том, что многие захоронения той войны пребывают в ужасающем запустении. Даже когда кладбища пытаются привести в порядок, качество работ часто вызывает, как минимум, недоумение.

Причем так получилось, что, начиная с этого проекта, Первая мировая неожиданно стала занимать в моей жизни довольно существенное место. Темы, прямо или косвенно связанные именно с этой войной, как-то сами собой возникают. Например, сейчас я заканчиваю снимать большой фотопроект про военные мемориалы, поставленные в память о немецких солдатах, погибших на фронтах двух мировых войн. В немецком обществе эта тема до сих пор является отчасти табуированной, поскольку появление таких мемориалов пришлось на период становления нацизма. Я пытаюсь с позиции внешнего наблюдателя абстрагироваться от внутренних немецких споров и посмотреть на эти памятники, как на довольно интересный культурологический феномен. Кроме того, сейчас я готовлюсь к съемке еще одного проекта к столетию Первой мировой. Надеюсь, уже этой зимой поехать снимать его в Карпаты.

— Русские пражане помнят, как с Вашей подачи большой общественный резонанс получил факт безалаберного отношения к реконструкции памятников воинам-освободителям Праги на Ольшанском кладбище, курируемой посольством России (для информации: на могильных плитах в ходе «реконструкции» были неправильно написаны имена и фамилии).  Вообще для Вас Ольшанка – это особое место на карте Праги?

— Иногда мне кажется, что я хожу на Ольшанское кладбище, как на работу, хотя, по большому счету, я впутался в эту историю довольно случайно. Так получилось, что именно я обнаружил все эти бесконечные ошибки на обелисках, появившиеся по вине российского посольства после той скандальной реконструкции. Пришлось разбираться. Тогда я даже не предполагал, что эта тема окажется такой бездонной и затянется на столько лет. Изначально планировалось просто заставить посольских чиновников исправить их же ошибки (некоторые ошибки, кстати, до сих пор так и не исправлены). Потом выяснилось, что самые первые ошибки в написании имен появились там сразу после войны. Попутно вскрылось еще много сопутствующих проблем. Например, мне удалось установить имена, как минимум, 53 красноармейцев, на которых есть документы, что они были похоронены на Ольшанском кладбище, но сейчас их могил там нет. Скорее всего, они лежат без обелисков. Надеюсь, что в конечном итоге мне удастся систематизировать все известные мне факты про пражские захоронения красноармейцев в одной книжке, но на это потребуется еще, как минимум, несколько лет.

— Мне повезло быть на одной из тематических экскурсий, проводимой Вами в картинной галерее города Наход, в рамках выставки русского изобразительного искусства. Судя по реакции группы, информация, которую Вы собрали воедино и щедро «выдали на-гора», для многих была, мягко говоря, впечатляющей. Что мотивирует Вас, занятого и успешного человека, посвящать своё личное время такой подвижнической образовательной деятельности?

— Дело в том, что за последние несколько лет очень сильно изменились механизмы распространения информации. Все эти социальные сети и прочие «ютюбы» внезапно сломали лекала, которыми человечество пользовалось годами. Поэтому мне представляется, что сейчас фотографу уже недостаточно просто снять какой-то набор фотографий, напечатать их в журнале или показать на выставке. Нужно задействовать все существующие каналы распространения информации. Так что я воспринимаю эти выездные лекции, как составную часть моего проекта про произведения русской живописи в чешских собраниях. Я занимаюсь этой темой уже больше десяти лет, и лекции являются одним из способов поделиться моими знаниями с остальными. Это же касается, допустим, экскурсий, которые я ежегодно провожу по советскому мемориалу на Ольшанском кладбище. Это один из каналов довести до интересующейся публики результаты моей исследовательской деятельности на данную тему.

— В «большой фотографии» Вы уже не первое десятилетие; исколесили мир, встречались со многими интересными и известными людьми. Изменила ли Вас эта работа внутренне?

— Любой человек, наверное, меняется от времени. Правда, не всегда в лучшую сторону. Насколько меня изменила именно фотография, сложно сказать. Я же не знаю, что бы из меня получилось, если бы я работал, например, комбайнером. Вообще фотографам грех жаловаться. Хотя бывает всякое, но в сухом остатке обычно у фотографа получается довольно увлекательная жизнь. К тому же, при удачном стечении обстоятельств иногда можно еще и принести какую-то пользу человечеству.