Автор: Александр Гайдамацкий

Очевидно высокий «квалитет» чешской жизни если не испокон веков, то, как минимум, последние лет 150 вызывал, вызывает и, очевидно, еще будет вызывать легкую (и не очень) зависть у братьев-славян. Причем расположившихся не только восточнее, но южнее и севернее Чехии. Однако этот богемский феномен благополучия и процветания, понятное дело, возник не сразу и не на ровном месте. Понадобились многие годы упорного труда а главное – не растранжиривания, а преумножения сделанного и заработанного. Да, очень многое чехословакам досталось «в наследство» от «германских колонизаторов», но они смогли этим капиталом распорядиться с умом.

Кузница и житница

Парадокс ситуации состоит в том, что, когда почти 98 лет назад распалась Австро-Венгерская империя и новорожденная Чехословацкая Республика выкатилась из ее лона под аплодисменты местных патриотов и приверженцев «незалежности», никто не знал, чем закончится этот эксперимент. Причем сами чехи в последнее время все чаще задают себе академический вопрос: принесло ли провозглашение независимости в 1918 году, помимо обновления чешской государственности, еще и изменения к лучшему с точки зрения экономики? Не было бы лучше в ту пору удовлетвориться автономией или федерализацией (как советовали, например, британцы и американцы, которые были против полного распада Австро-Венгрии)?

Дело в том, что «оккупированные проклятой немчурой» чешские земли, где жили около 10 миллионов человек (включая 3 миллиона немцев), с конца 19-го века развивались быстрее, чем сами «колонизаторы», то есть, Австрия и Вена. Впрочем, с точки зрения историков-скептиков, наблюдался очевидный отраслевой перекос: базой чисто чешского бизнеса было сельское хозяйство, в основном, выращивание зерновых культур и сахарной свеклы. Главную скрипку в этом деле играли богатые хуторяне в Центральной Чехии, области Ганы и Южной Моравии, а также связанные с ними мельники, трактирщики, коммерсанты или ремесленники в провинции и малых городах. Что касается промышленности, тут чешский капитал реализовывал свои возможности на сахарных заводах, спиртзаводах и в пивоварении. Лишь постепенно он проникал в машиностроение и электротехнику; чешскими считались, например, пражский Чешско-Моравский машиностроительный завод и частично фирма «Данек». К числу головных предприятий монархии также принадлежали электротехнические компании «Кршижик» и «Колбен». Чехи специализировались на производстве сельскохозяйственных машин, переработке хлопка и выпуске искусственных удобрений.

Но есть и другой взгляд на эту проблематику: как ни крути, в чешских землях находилось от 60 до 90 % мощностей всей промышленности Габсбургской империи, причем Чехия представляла собой с промышленной точки зрения самую передовую область континентальной Европы. Здесь функционировали такие предприятия, как плзеньская «Шкодовка», Пражские машиностроительные заводы, североморавские Витковицкие металлургические печи и железоделательные фабрики, а также угольные шахты. Из Чехии экспортировались уголь, изделия тяжелого машиностроения, оружие, современное машиностроительное оборудование, особенно – для электростанций. Младоболеславская фирма Laurin & Klement была единственным автомобильным заводом во всей Габсбургской империи. Упомянуть следует и текстильную промышленность; успешно продавались за рубежом продукты пищевой промышленности.

Богемцы также развивали экспансию в финансовой отрасли, прежде всего благодаря заслугам Живностенского (Предпринимательского) банка, который умело воспользовался бережливостью средних слоев населения. Выбиться в успешные финансисты было нелегко: на банковском рынке в Габсбургской империи первой половины 19-го века правили бал крупные венские банки с консорциумом Ротшильдов во главе. Однако за 20-25 лет до первой мировой чешские банки сумели существенно нарастить свой капитал. В 1910 году также была ликвидирована льготная монополия Ротшильдов на осуществление эмиссий австрийских и венгерских госзаймов и правительство доверило эту работу государственному «Почтовому сберегательному банку».

Полностью статья опубликована в номере №60/2016