Некоторые туристы приезжают в Прагу в надежде окунуться в таинственную атмосферу города из романов Майринка. Увы, их мечте суждено осуществиться только частично: на месте большинства темных кривых улочек еврейского гетто сейчас находятся фешенебельные кварталы с дорогими магазинами, да и других мрачных мест в центре Праги почти не осталось. Тем не менее, в городе еще имеются малоизведанные уголки, куда не только туристам, но и пражанам удается попасть не чаще одного раза в году. Одно из таких мест — романтическое и загадочное Малостранское кладбище.

Малостранское кладбище приютилось между двумя шумными улицами, по одной из которых (Пльзенской) с грохотом носятся трамваи, а по другой (Врхлицкого) — автомобили и автобусы. Тем не менее, само кладбище кажется необыкновенно тихим и, как ни странно это звучит, даже уютным. Наверное, из-за плюща, который густым вечнозеленым ковром покрывает старинные могилы, оплетает ограду и даже деревья, как будто защищая «обитателей» этого печального места от шума современной Праги.

Также хранят их вечный покой запертые ворота кладбища. Около десяти лет назад они были открыты для всех желающих, но укромные уголки за надгробиями и тихие фамильные склепы стали привлекать компании юных цыган, в изобилии проживающих в этом районе, и вскоре это историческое кладбище превратилось в замусоренный притон. Его ворота были заперты после того, как сторож застал детей все той же непопулярной в Чехии национальности за игрой в футбол человеческим черепом…
Попасть на Малостранское кладбище можно только в один день в году, в рамках Дней европейского наследия, проходящих в первой половине сентября. Да, и попадают туда сейчас только живые — последний покойник был там погребен в 1884 году.

ИНФО:
Поездку к Малостанскому кладбищу можно совместить с посещением виллы Бертрамка. Она известна всем любителям классической музыки как место, где дважды гостил во время своих визитов в Прагу Моцарт. В то время вилла принадлежала супругам Душковым, а, по слухам, к Йозефине Душковой, знаменитой оперной певице, великий композитор был весьма неравнодушен. Бренные останки Йозефины и ее супруга Франтишека Ксавера Душека ныне покоятся на Малостранском кладбище, а в их вилле расположен Музей В. А. Моцарта. Вход на виллу находится рядом с отелем Movenpick неподалеку от станции метро Anděl. Прямо к кладбищу от той же станции идут трамваи 4, 7, 9 и 10 (остановка Bertramka).

Жертвы жадных эскулапов

В один из первых жарких июльских дней 1713 года в Прагу из Вены прибыл странствующий портной Петр Лай. Ему удалось снять комнату в доме ножовщика Яна Бишофа на нынешней площади Юнгманна в Новом Городе. Никто не обратил внимания на то, что уставший с дороги портной как-то нехорошо выглядит — вплоть до следующего дня, когда Лай неожиданно умер.

Тогда же слегли ученик ножовщика и одна из служанок. Их не стало в течение последующих трех дней. Новоместский муниципальный доктор Якель, которого вызывали несколько раз как к этим больным, так и к заразившемуся от них еще одному ножовщику и чулочнице из дома Бишофа, не явился. Одновременно страшная болезнь появилась вместе с одним из приезжих польских евреев в пражском гетто. Первая ее жертва там скончалась 23 июля, а инфекция распространялась в узких грязных улочках квартала с такой скоростью, что к 14 августа в Еврейском городе умирало более ста человек в день.

Так началась последняя в Чехии эпидемия чумы, на сей раз — бубонной. Чтобы понять, насколько беззащитны были перед ней пражане, как, собственно, и все тогдашние обитатели крупных европейских городов, можно попробовать представить себе, как выглядела тогда чешская столица.
В начале XVIII века такие простые и естесственные сегодня вещи как скрытая под землей канализация, вывоз мусора и очистка улиц считались пражскими властями излишними статьями расходов и, попросту, отсутствовали. Посреди каждой улицы в те годы обязательно протекал ручеек, а где и речушка из мочи и помоев. После дождя горожане ходили буквально по щиколотку в грязи и том, что должно бы попадать в канализацию, а в летнюю жару эта грязь превращалась в огромное пыльное облако, где густо роились мухи. Можно легко себе представить, какая вонь стояла на (ныне романтичных) узких средневековых улочках Праги и какие бацилы носились вместе с мухами в тяжелом воздухе города…

Заботливый император Карл VI уведомил своих верноподанных из точно такой же зачумленной Вены, что эпидемия чумы — это божья кара, ниспосланная на них за грехи и безнравственность, поэтому спасти горожан от болезни могут только молитвы и покаяние. Аналогичным образом о пражанах позаботился пражский медицинский факультет, издавший на немецком языке брошюру «Пражский инфекционный порядок». Издание рекомендовало больным молитвы и пение хвалебных псалмов в адрес святых-защитников от чумы: святой Розалии, святому Себастьяну, святому Роху…

Новоместский муниципальный доктор Якель, получивший от начальства нагоняй за нечуткое отношение к пациентам и невыполнение прямых обязанностей, тем не менее, отказался посещать больных на дому и в лазарете под предлогом, что, во-первых, слишком стар для этого, а во-вторых, венские доктора получают-де за это доплату в размере 50 золотых, а он — нет. Примерно так же отреагировали на страдания сограждан все остальные пражские доктора, кроме одного. Истории даже известно имя героя — им был молодой доктор Шамски. Вскоре он сам заразился страшной болезнью и умер.
Официально поседняя эпидемия чумы завершилась в конце марта 1714 года, отправив на тот свет 32 тысячи человек, то есть каждого шестого жителя Праги.
Той же весной во всех пражских костелах не прекращались благодарственные мессы, а на нескольких площадях (например, Градчанской и Малостранской) были торжественно заложены первые камни будущих чумных колонн, призванных выражать благодарность святым заступникам за избавление от напасти. Очевидно, что больше благодарить было некого.

Из виноградника — в магистрали

Беспечность пражан, позволивших эпидемии заполучить такое количество жертв, объясняется тем, что с последней вспышки чумы, случившейся в 1680 году, прошло к тому времени немало лет. Успело вырасти новое поколение, не знавшее страха перед болезнью. Успели зарасти плющом два новых пражских кладбища с братскими могилами жертв предыдущей эпидемии, случившейся в 1680 году — Ольшанское и Малостранское.
Оба кладбища располагались за границами Праги. Ольшанское остается действующим до сих пор (кстати, там находится православное кладбище) и в настоящее время входит в число крупнейших в Европе: на площади более 50 гектаров там покоятся останки двух миллионов человек. Малостранское кладбище возникло в районе, который вскоре стал быстро застраиваться, и впоследствии даже сократилось в размере.

Огромная территория, расположенная за пражскими городскими стенами с юго-западной стороны, с 1342 года принадлежала картузианскому монастырю. Склоны холмов нынешнего пражского района Коширже покрывали сады и виноградники, а на месте Пльзенской улицы текла тихая речушка и паслись овцы. Монастырь был распущен еще в ходе гуситских воин, а в XVI веке богатые мещане стали застраивать его бывшие земли прекрасными летними дворцами и загородными виллами. К числу последних относится и знаменитая Бертрамка.

К 1680 году, когда вспыхнула очередная эпидемия чумы, на месте бывшего виноградника возник госпиталь, где монахи-иезуиты ухаживали за больными. Рядом с ним было решено основать кладбище для жертв эпидемии. Еще больше их попало в братские могилы во время последней крупной эпидемии 1713—1714 годов. В середине XIX века на месте двух часовен вырос костел Наисвятейшей Троицы. Одним из главных спонсоров его строительства стал епископ граф Леопольд Тун-Гогенштейн, могила которого сейчас является одной из главных достопримечательностей кладбища.

В 1784 году император Иосиф II в рамках санации города издал указ, запрещающий хоронить в пределах городской черты и под криптами костелов. В результате были закрыты все пражские кладбища, кроме Малостранского и Ольшанского — и именно на этот период пришелся небывалый «расцвет» обоих мест вечного покоя. Но поскольку Прага быстро разрасталась, Малостранское кладбище в 1884 году оказалось внутри жилого района — и было закрыто. В ходе дальнейшей истории его территория несколько раз сокращалась, уступая новым транспортным коммуникациям, а многие могилы были перемещены на Ольшанское и Вышеградское кладбища.

Тайны древние и современные

Даже после стольких лет Малостранское кладбище, пройденное вдоль и поперек историками и просто любителями старины, ревностно хранит свои тайны. Одной из них является выход из катакомб, якобы, ведущих сюда из подземелья костела Девы Марии Торжествующей на Малой Стороне. Этот подземный ход подробно описал некий монах в XVII веке, но с тех пор его пока никто не обнаружил.
Новейшая «тайна» Малостранского кладбища в свое время родилась в голове великого шутника Ярослава Гашека, жившего неподалеку на вилле «У Дерматинки», где располагалась редакция журнала «Мир животных». Там писатель одно время плодотворно работал, «открывая» новые виды живых организмов — этот эпизод из его биографии был описан в «Похождениях бравого солдата Швейка».

Рядом с кладбищем в те времена была пивная, куда Гашек любил заглядывать после напряженного трудового дня, развлекаясь в меру своих возможностей. Однажды он пустил слух, что в полночь на кладбище появляются зловещие приведения. Естественно, каждый день ближе к полуночи вокруг уличных столиков пивной стала собираться толпа, завороженно наблюдавшая, как писатель Гашек сотоварищи в белых простынях с завыванием бегают среди могил. Тайну призраков быстро раскрыли сотрудники полиции, и, к великому сожалению трактирщика, его заведению запретили впредь торговать спиртным вне помещения.
Сейчас, к счастью, на Малостранском кладбище больше никто не развлекается, разве что киношники, время от времени снимающие среди вековых надгробий эпизод для очередного мистического фильма.

Легенды Малостранского кладбища

В центре кладбища возвышается великолепный памятник епископу Леопольду Тун-Гогенштейну (умер в 1826 году), созданный по макету знаменитого скульптора Вацлава Прахнера и считающийся лучшим его произведением. Памятник изображает сидящую фигуру епископа, застывшего в молитве над раскрытой книгой. Однажды лунной ночью мимо кладбища проезжала в карете некая богатая пани Терезия. Руководствуясь минутным капризом, она приказала кучеру остановиться: «А ну-ка, Франц, сходи, переверни старичку Туну страницу в книге, а то он, бедняга, все время одно и то же читает!» Перепуганный кучер отказался выполнять приказ, поэтому его хозяйка отправилась лично помочь покойному епископу. Стоило ей подойти к памятнику, как епископ, выглядевший в лунном свете словно живой, неожиданно зашевелился — и сам перевернул страницу. Но Терезия была не из робкого десятка (а скорее, просто была не очень трезвая) — и заглянула в бронзовую книгу. С ужасом она поняла, что епископ молится за нее, а точнее — за упокой ее души. Дама вмиг протрезвела и сбежала с кладбища. Ночная прогулка не прошла ей даром: примерно через неделю светская львица отправилась на тот свет. Эта легенда основана на поверье, согласно которому в полнолуние в книге епископа можно прочитать о своей судьбе.

Вторая знаменитая «обитательница» Малостранского кладбища — «святая девочка». Памятник работы одного из самых знаменитых пражских скульпторов первой половины XIX века Йозефа Макса установлен на могиле трехлетней Анны Дегеновой (1848—1851). По легенде, она была такой хорошей и разумной девочкой, что ангелы решили, что на грешной земле ей делать больше нечего. И подстроили так, что малышка неосторожно нагнулась за выпавшей из окна куклой — и выпала за ней следом. Хотя, вероятнее всего, это была обычная девочка, отправившаяся в мир иной после тяжелой болезни, которой в то время мог быть обыкновенный грипп. Но пражане, как обычно, создали на ровном месте сказку — и буквально сразу после смерти Анечки к ее могиле потянулись дети. До сих пор, как только появляется возможность попасть на закрытое кладбище, они приносят на могилку цветы, игрушки и картинки, а за это «святая девочка» исполняет их детские желания. Например, раньше школьницы забегали туда перед началом учебы и молились, чтобы учитель не вызвал отвечать урок…