Пережить исторически свое время дано немногим ученым. В числе избранных — Грегор Иоганн Мендель, естествоиспытатель, биолог и ботаник, по совместительству – монах и аббат августинского монастыря в Брно, священник и учитель, исследователь и даже политик, церковный и светский вельможа. Энергию его мысли, творческие озарения верующие католики по сей день считают благодатью, посланной богом. Учёные же уверены, что законы наследственности, открытые им и гордо носящие его имя, положили начало генетике – науке, перевернувшей 20-й век.

Родина героя

Родина корифея генетики – в чешской Силезии, там, где берет начало Одер (по-чешски – Одра). Чехи, исконные местные жители, называют эти края «Краваржско». В западной ее части есть деревня Гинчице (на немецкий лад – Хейнцендорф-на-Одере), где Иоганн Мендель и родился 20 июля 1822 года, ровно 190 лет тому назад. Теперь этот населённый пункт – часть села Вражнэ близ чешского города Новый Йичин. Младенец появился на свет в семье смешанного немецко-славянского происхождения и среднего достатка. Отец его, Антон Мендель, аккуратный и бережливый человек, повидавший большой мир, знавший грамоту и счет (грамотные в Хейнцендорфе были наперечет: большинство вместо подписи ставили крест), был владельцем небольшого крестьянского надела, на котором от рассвета до заката в поте лица своего зарабатывал хлеб насущный вместе с женой Розиной. Семья не роскошествовала, но и не бедствовала. Мальчик вместе с сёстрами Вероникой и Терезией сызмальства трудился в огороде и саду, проявляя активный интерес к природе.

«Там он доподлинно узнал, почём она, копеечка…»

Родным языком в семье Менделей был немецкий, однако, ввиду того, что практически вся жизнь Иоганна прошла в условиях двуязычия, он сызмальства научился бегло говорить по-чешски, считая себя «мораванином немецкой речи». Талантливый, но слабый здоровьем отрок жаждал учения и занятий наукой. Начальное образование получил в деревенской школе, где обнаружил выдающиеся математические способности. Отец платил за обучение рожью, горохом, шпигом, яйцами и лишь малую толику – крейцерами. Местный учитель твердил, что Иоганна непременно надо учить дальше, лучше всего – в Липнике-над-Бечвой, в коллегии пиаристов (католического монашеского ордена, члены которого, сверх обычных обетов, обязуются ещё и безвозмездно обучать юношество из бедных семей). Здесь Иоганна приняли сразу в 3-й класс. Он восхищал учителей неординарными способностями и прилежанием, и они советовали определить его в опавскую императорско-королевскую гимназию.

Менделя приняли туда в 1834 году с пансионом «на половинный кошт»; кроме платы, родители должны были присылать с оказиями хлеб и масло для сына. Иоганн и здесь был первым учеником, прилежным и пунктуальным; крестьянский парень знал, какие жертвы несёт семья ради его обучения. Иоганну приходилось зарабатывать частными уроками, дабы сводить концы с концами. Утомление и недоедание валили его с ног, но в 1840-м он все-таки окончил гимназию. И стал слушателем Философского училища при Оломоуцком университете. Здесь учились в основном дети мелких и средних буржуа; учебное заведение выпускало сельских священников и учителей приходских школ. Кстати, здесь читал лекции по естественной истории и сельхознаукам Иоганн Карл Нестлер, выдающийся исследователь в области селекционирования животных и растений, чьи работы по выведению новых пород овец, очевидно, оказали влияние на Менделя. Между тем, родители выкраивали для сына последние крейцеры – ни единого урока в городе Иоганн найти не мог. Денег не хватало на самое необходимое, начало подводить здоровье… Летом 1841 года заболевший отец продал все хозяйство зятю – мужу старшей дочери, взяв с него обязательство выплачивать Иоганну 10 флоринов в год на обучение. Плюс к тому ещё и 12-летняя Терезия отказалась от приданого в пользу брата; благодаря самоотверженному шагу сестрёнки Мендель смог продолжить учебу.

«Ухожу в монастырь к гегельянцам!»

Но в мае 1843-го для молодого выпускника Менделя не оказалось вакансий ни в канцеляриях, ни в школах. Поэтому, когда профессор математики Франц посоветовал ему вступить в августинский монастырь святого Томаша в Брно, Мендель с радостью ухватился за эту идею. Тем более, что монастырь возглавлял аббат Цырил Напп — человек широких взглядов, поощрявший занятия наукой. Позднее Мендель писал, что в монастырь его загнали нужда и желание заниматься наукой, не заботясь о хлебе насущном. Но надо сказать прямо: вариант этот был очень даже неплохой, августинской монастырь был центром научной и культурной жизни Моравии. В те годы священнослужение было общественно необходимым ремеслом, а сам монастырь – весьма своеобразным учреждением моравской церкви. Из 15 монахов лишь двое занимались только церковными делами, остальные же 13 работали преподавателями в средних и высших учебных заведениях провинции и за ее пределами. Причём почти все были увлечены философскими идеями Гегеля, которые католическая церковь в ту пору считала крамольными.

Здесь собралось общество людей на редкость интеллигентных, напоминавших скорее профессорский корпус университета. Помимо богатой библиотеки, обитель располагала коллекцией минералов, опытным садиком и гербарием. Здесь Мендель, принявший монашеское имя Грегор, нашел покровительство и финансовую поддержку для дальнейшего обучения. Получив низший сан привратника, он прошёл курс обучения в богословском Брненском университете (1844-48), где изучал историю церкви, библейскую археологию, древнееврейский, греческий, халдейский, арамейский и арабский языки, Ветхий и Новый Заветы, церковное право, библейскую текстологию, педагогику, литургические дисциплины. Так же, как настоящий писатель живёт под лозунгом «Ни дня без строчки», и Мендель впитывал в себя новые и новые знания: с большим прилежанием изучал богословские науки, а в свободные часы занимался монастырской ботанико-минералогической коллекцией. С необычайной быстротой брат Грегор поднимался по ступенькам церковной иерархии: пономарь, ктитор, субдиакон – всего за 17 дней! 6 августа 1847 года он стал священником, через год окончил курс богословия и получил превосходный приход в Старом Брно.

В безуспешной погоне за дипломом

Но тут нашла коса на камень: выяснилось, что Мендель карьере пастыря душ предпочёл стезю педагога, решив занять в Зноемской гимназии место помощника учителя. Осенью 1849-го Мендель прибыл в Зноймо (по-немецки – Цнайм) и приступил к преподаванию классической немецкой литературы и языка, греческого, латыни и математики. Однако, хотя его уважали коллеги и любили ученики, получал он на 40% меньше учителей с дипломом. Стало ясно, что позарез нужна та бумажка, без которой и в Австрийской империи человек был букашкой: диплом должен был позволил преподавать ботанику и физику, минералогию и естественную историю, к которым Мендель всё более тяготел. Получить его можно было двумя путями: окончить университет или сдать в Вене спецэкзамены.

Мендель выбрал второй путь. И тут жизнь сыграла с ним злую шутку. Беда была в том, что он привык к неизменному успеху; эта-то привычка его и подвела. Ведь одни имена экзаменаторов могли повергнуть кого угодно в священный трепет: физик Баумгартнер, физик и астроном Допплер (открывший знаменитый «Допплер-эффект» — изменение частоты колебаний волн при движении источника волн и наблюдателя относительно друг друга), биолог Кнер, автор фундаментальных трудов по ихтиологии и палеонтологии. Но Мендель пренебрёг осторожностью, за что и поплатился. Письменные рефераты по физике и естественной истории ему в целом удались. Однако отзыв Кнера на сочинение по биологии был просто разгромным: Мендель фантастически классифицировал млекопитающих на… рукокрылых, зверей с лапами (в эту дивную группу он свел кенгуру, зайца и бобра), ластоногих, копытных (к ним был причислен слон) и когтеногих. Дало о себе знать и церковное воспитание: каноник не решился определить человека, наделенного бессмертной душой, в отряд приматов вместе с обезьянами. Решение комиссии прозвучало как приговор: Менделю отказали в праве преподавания естествоведческих дисциплин в гимназии.

Из Вены он, убитый происшедшим, поехал в монастырь, дабы утопить горечь поражения в садово-оранжерейных трудах. И тут ему неожиданно помогла сутана. В те годы служба спасения душ, к которой он принадлежал, официально ведала всеми делами просвещения Австрийской империи; университеты назывались католическими, а директором школ и гимназий Моравии и Силезии был… настоятель всё того же монастыря святого Томаша. Поэтому Мендель в октябре 1851-го был отправлен за счет монастыря вольнослушателем на философский факультет Венского университета. Это положение давало ему право отбирать для изучения только жизненно важные предметы: ведь каждый час занятий надо было дополнительно оплачивать. В университете он корпел над микроскопом в лаборатории Унгера, одного из первых цитологов мира, который пропагандировал эволюционные идеи, критиковал примитивные представления о «целесообразной» изменчивости видов под прямым воздействием внешней среды, говорил о необходимости изучать в клетках мельчайшие «элементы», комбинация которых может определять изменчивость. Он пробыл в университете только 4 семестра, но это позволило ему ликвидировать пробелы в знаниях об окружающем мире, приобщиться к миру подлинной науки с ее строгими экспериментами и осторожностью в суждениях. Хорошая же физико-математическая подготовка, понимание важности статистики для объяснения природных явлений помогли Менделю впоследствии при формулировании законов наследственности. Тогда же он заинтересовался и процессом гибридизации растений, встав на магистральный путь своих изысканий и узнав о теории мутации видов.

Летом 1853 года Грегор Мендель возвратился в родной монастырь, а через год получил место супплента по физике и естественной истории в Высшей реальной школе, где в огромных классах (по 85–90 человек) обучались тогда разночинцы (австрийским буржуа позарез были нужны грамотные служащие, поэтому вместо латыни, греческого и этики им преподавали машиноведение и минералогию). Потом последовала ещё одна попытка Менделя избавиться от клейма «вечного супплента» и получить диплом гимназического «профессора»: весной 1856-го он снова поехал в Вену сдавать экзамены, но и на сей раз провалил биологию. Причин тому могло быть немало; есть документы, говорящие о его болезни во время экзамена. Как бы то ни было, Мендель решил навсегда распрощаться с идеей обретения вожделенного диплома, в утешение зарекомендовав себя в школе великолепным педагогом, в свободное время предаваясь работе в саду, разводя цветы и даже выращивая оранжерейные ананасы.

Полностью статью можно прочесть в журнале ЧЕХИЯ-панорама №4/39-2012