Имя Эдмона Дантеса, графа Монте-Кристо, стало нарицательным для святого дела восстановления справедливости, которому, как ни странно, сопутствует удача. Так красиво отомстить своим врагам, как это сделал герой Александра Дюма, чешскому „зэку номер 1“ Йиржи Кайинэку пока не удалось. Да и не совсем понятно, имеет ли он на то моральное право, не говоря уж о юридическом. Но заключённый не теряет надежды на то, что его карта рано или поздно ляжет счастливо.

Сидит за решёткой в темнице сырой

Кайинэк – фамилия, вызывающая у чехов целый гейзер эмоций: от симпатии, восхищения и стремления помочь (у друзей и тех, кто хочет снять в его деле все вопросы и неясности) – до отвращения, отрицания и даже страха (у равнодушных и тех, кто лично заинтересован в том, чтобы о Кайинэке и связанных с его именем плзеньских убийствах перестали говорить). Последнее вполне понятно: ведь в результате попыток отыскать правду вполне можно докопаться до того, что за убийства был осуждён к пожизненному лишению свободы невинный человек. Что, разумеется, вызовет неконтролируемую цепную реакцию из сорванных погон и отвинченных голов. Поэтому никого уже в стране не удивляет, что раз или два в году пана Кайинэка, изрядно поседевшего в тюремных «баталиях», вывозят на тот или иной кассационно-аппеляционный судебный процесс, который, как правило, заканчивается подтверждением предыдущего вердикта и возвращением осуждённого в тюремную камеру. Это вызывает вздох облегчения у недоброжелателей Кайинэка, но отнюдь не прибавляет чехам веры в справделивость и беспристрастие местной Фемиды. Он — единственный преступник в стране, в честь которого создано несколько фан-клубов. Его дело считается едва ли не самым загадочным в истории современной чешской юриспруденции. Вот уже более десяти лет не только адвокаты, но и несколько министров юстиции добивались пересмотра дела Кайинэка и повторного суда. Но суды в Чехии отделены от государства, и судьи отказывают в удовлетворении этих требований.

„Он вышел ростом и лицом…“

В книге известных чешских журналистов Йозефа Климы и Янека Кроупы „Йиржи Кайинэк: убийца или жертва?“ главный герой изображается не без видимой симпатии. Скромный провинциальный парнишка из посёлка Праховице, что неподалёку от города Хрудим, родился 11 января 1961 года. Говорят, что не нужно быть нумерологом, дабы оценить количество единиц в одной-единственной дате; такой факт считается символом силы и ожесточённости. Отец Йиржи был рабочим-прессовщиком и страстным рыбаком; мать скоропостижно умерла от рассеянного склероза, поэтому воспитавшая мальчика старшая сестра всегда была самым важным человеком в жизни Кайинэка. По воспоминаниям соучеников, юный Йиржи в школе схватывал всё на лету, а ежели и шалил-озорничал, то в меру. Они категорически опровергают информацию о том, что он имел первые проблемы с законом (приворовывал) ещё будучи несовершеннолетним.

Сверстники рассказывают, что он никогда не курил и не пил, поэтому друзья его эксплуатировали для развоза с деревенских танцулек. Любимец публики и честный парень, умевший держать слово, был франтом и щёголем, в которого влюблялись самые красивые девушки. В 1976 году семья переехала в посёлок Тршемошнице, где Йиржи пошёл учиться на рабочего по ремонту сельхозмашин. Был ли он уже тогда юношей, склонным к правонарушениям? Наверное, ещё нет. В училище о нём вспоминают хорошо. Не пижонил, не выставлял себя напоказ, как множество подростков; был скорее незаметным – и тем не менее, пользовался авторитетом и уважением. Социалистическое ПТУ лишь указывало ему на наличие эксцентричной одежды (джинсы) или причёски (длинные волосы), но тогда это было уделом большинства „фанатов“ Nazareth и Deep Purple.

„А которых повело по лихой дорожке…“

Проблемы у Кайинэка начались только на третьем курсе. Они касались дачных домов, которые Йиржи „потрошил“. Начал он в то время также играть в карты. Причём не в какой-нибудь марьяж со ставкой в 10 геллеров — он смог уже тогда, ещё пацаном, выиграть в карты деньги для покупки мотоцикла. Обнаружив, что это дело у него хорошо получается, Кайинэк начал ездить туда, где организовывали серьёзные азартные игры на большие деньги. Первый его душевный излом пролегал именно здесь. Он обнаружил, что способен на большее, нежели ремонт тракторов в сельхозкооперативе за 2500 крон в месяц да промасленный рабочий комбинезон на всю жизнь. А потом случилось событие, заставившее его впервые усомниться в наличии справедливости. Он управлял мотоциклом „Ява-350“, когда в городе Гержманув Мнестец ему вдруг не уступил дорогу на главной трассе автомобиль. При аварии Йиржи получил настолько сильные травмы, что эскулапы поначалу прогнозировали паралич. Одновременно он оказался на краю наркозависимости – ввиду чрезмерных доз болеутоляющих средств. Йиржи справился с этой напастью. Однако самый сильный шок ждал его после возвращения из больницы. Виновник ДТП оказался коммунистическим бонзой, который попытался было свалить вину на Йиржи. Дело направили в суд; казалось, что справедливость восторжествует и чинуше впаяют срок на полную катушку, но тут суд… снял с него обвинение. Это потрясло юного Кайинэка до глубины души. Авария имела лишь один позитивный эффект: Йиржи воспользовался её последствиями, чтобы получить „синюю книжку“ и избежать призыва в армию. Отныне он полностью переквалифицировался в картёжника (играл в крупных городах на действительно большие деньги) и валютчика (перепродавал так называемые „тузексовые“ купоны — аналог советских чеков для магазинов «Берёзка»).

«Птенец Гавела»

В тюрьму Йиржи впервые попал в 1982 году за дачные кражи. Однако возвращение к нормальной жизни было ещё возможно: после первой «отсидки» он вернулся в родной городишко и стал интересоваться, нельзя ли сдать экзамены на аттестат зрелости, поскольку хотел поступить… на юрфак. Но что-то «не срослось» — и жизнь его снова пошла по наклонной плоскости. В 1985-м — новая судимость за квартирные кражи, незаконное обзаведение оружием и нападение на представителя власти (при аресте ранил троих полицейских железной палкой). Но уже в 1990-м, на основании амнистии президента Вацлава Гавела (которую принято сравнивать с амнистией 1917 года в России, когда премьер Керенский выпустил на волю великое множество осуждённых, получивших впоследствии прозвище «птенцы Керенского»), Кайинэк вышел на свободу.

Впрочем, ненадолго. Через несколько месяцев полицейские на пражской улице потребовали от него «пройти для допроса». Кайинэк сказал, что ничего не совершил и никуда не пойдёт. «Менты» попытались его арестовать, но он их разоружил при помощи газового пистолета, сел в их машину и уехал. Вскоре его поймали; суд, недолго думая, как злостному рецидивисту, влепил ему целых 11 лет, не учтя доводы защиты, обращавшей внимание на то, что он никому не причинил вреда, использовал для устрашения газовое оружие, а полицейский автомобиль не украл, но лишь «позаимствовал» его для краткой поездки. Кайинэк, видать, уже тогда твёрдо решил, что справедливость обходит его стороной. В январе 1993 года он получил в тюрьме города Пршибрам краткосрочный отпуск «за хорошее поведение». Выйдя на свободу, первым делом отправился к тогдашнему министру юстиции Новаку с просьбой помочь пересмотреть суровый приговор. Министр посодействовать отказался. Кайинэк же, в свою очередь, отказался возвращаться в пршибрамскую тюрьму.

Чехия жила тогда в новом для себя мире капитализма. Преступность, рэкет, мафия, беззаконие, купленные полицейские… Столь ценный кадр, каким был опытный и небесталанный рецидивист Кайинэк, просто не мог быть не востребованным этим самым новым миром. По некоторым сведениям, находясь в розыске после побега и перейдя, по сути, на нелегальное положение, он вошёл в контакт с одним из крупных чешских криминальных „авторитетов“, для которого выполнял самые сложные задания. Что же, вполне возможно, поскольку сильный, опытный и решительный зэк, по логике вещей, должен был, находясь в бегах, найти себе «работу по профессии». Вопрос лишь в том, был ли Кайинэк человеком, способным по криминальной части лишь на многое — или на всё, включая и убийство? А главное — действительно ли на его совести есть такой грех?

Трактир в Козолупах

Вопрос этот чрезвычайно актуален, поскольку в данный момент он отбывает пожизненное заключение за двойное убийство. Именно вокруг этого и кипит в Чехии спор, особенно бурная фаза которого датируется первым десятилетием 21-го века. Нет, пожалуй, в стране человека, которого бы не интересовало, подставили Кайинэка или он на самом деле хладнокровный убийца? Причастны ли к загадочным убийствам чешские полицейские и их высокопоставленные покровители? Замешана ли в деле «судейская мафия»? Но — обо всём по порядку.

18 с половиной лет назад, вечером 30 мая 1993 года на борских „серпантинах“ близ столицы западной Чехии — города Плзень были убиты местный предприниматель Штефан Янда и его телохранитель Юлиан Покош; брат последнего и тоже телохранитель пана Янды, Войтех Покош был ранен. Капитализм приходил в страну с кровью, но количество местных бизнес-криминальных разборок не могло соревноваться с постсоветским размахом. То, что в России было в те годы лишь скупой строкой в милицейской хронике, Чехия воспринимала крайне болезненно. На ноги был поднят весь уголовный розыск республики, который принялся рыть землю с методичностью любой государственной машины. Постепенно стала вырисовываться картина преступления и того, что ему предшествовало.

«Ноги» жутковатого двойного убийства росли из трактира „На Перекрёстке“, что в посёлке Козолупы. В августе 1991 года его на публичных торгах приобрёл за 2 миллиона крон плзеньский предприниматель Штефан Янда. Месяцем позже «таверной» завладела пльзеньская компания CARAI, которую представлял предприниматель Антонин Власак. Но, когда настало время перевести имущество на имя нового хозяина, Янда заартачился: мол, объект был продан нарочно за более низкую цену, чтобы снизить налоги. Недостающую сумму он хотел получить от Власака без договора, нелегально. Когда тот платить отказался, Янда начал „долг“ вымогать. Жалобы в полицию были тщетными: Янда имел знакомых среди высокопоставленных офицеров. Степень его влиятельности была связана и с тем, что Янда промышлял контрабандой анаболиков для клиентов своих фитнесс-“качалок“.

По словам Власака, Янда со своими верными «бодигардами», братьями-цыганами Покошами принялся его систематически «прессовать». Полиция не желала вмешиваться. Власак был вынужден составить документ о наличии долга в размере 3 миллионов крон и отдать Янде в залог машины — Renault Trafic и „мерседес“. В приступе откровенности он поделился бедой со знакомым карловарским предпринимателем Александром Хегедушем. Тот ему будто бы сказал, что знает некоего человека, способного Власака избавить от проблем.

Признание комиссару полиции

Хегедуш впоследствии показал, что с этим „специалистом по решению проблем“ действительно встретился: мол, нужно кое-кому „начистить физиономию“. Поскольку „эксперт“ заявил, что такая операция требует определённого вознаграждения, Хегедуш передал ему от Власака 100000 крон. Этим мужчиной якобы и был „киллер“ Кайинэк. Однако Власак этот факт отрицает, мол, он никого не заказывал. Да и Хегедуш позже от показаний отказался, заявив, что они были даны под давлением полиции. Никогда не было доказано, что Кайинэк встречался с Власаком или же был с ним в контакте. А сто тысяч якобы были лишь деньгами, взятыми в долг.

Накануне убийства на сцене появился некий „доктор Лебеда“. Он «забил стрелку» Янде за плзеньской тюрьмой Боры. Однако тот приехал не один, и Лебеда встречу быстренько свернул. Четырьмя днями позже они должны были сойтись в Праге на Либеньском мосту. Янда, обеспокоенный тем, что Лебеда о нём „всё знал“, послал на встречу братьев Покош. Сам же с супругой и добрым приятелем, плзеньским майором полиции Крондяком остался кутить в ресторане за Прагой. Покоши якобы встретились с Лебедой, но тот отказался ехать к Янде. Это была их последняя возможность с загадочным Лебедой лично побеседовать. Потом они увидели его уже на месте преступления. Выживший Войтех Покош клянётся, что убийцу узнал: это был Лебеда, он же – Кайинэк.

Дело осложнило вмешательство Йиржи Кройцера, тогдашнего командира полицейского штурмового подразделения Западно-Чешского края. Он узнал о проблемах Власака, поговорил с ним, всё запротоколировал и начал готовить операцию по захвату рэкетиров. Директор краевого полицейского управления дал на неё «добро». Власак (который на радостях решил, что есть правда на свете) договорился с Яндой и его телохранителями о встрече в своём офисе, где полиция установила записывающее устройство. Стражи порядка лишь ожидали, когда произойдёт передача денег, чтобы иметь однозначное доказательство, а потом ворваться в офис и повязать всех с поличным. Но пану Кройцеру пришлось подробно проинформировать об операции пана Кадэржабека, главного комиссара Городского директората полиции в Плзени. На совещании в кабинете последнего прозвучало: мол, акция слишком скоропалительна, нужно всё ещё раз продумать и подготовить. Встречу комиссар завершил сакраментальной фразой: „Oтложите дело до понедельника. Сегодня пятница – после обеда практически никто уже не работает…“ Отсрочки хватило, чтобы майор Ярослав Крондяк «слил» Янде информацию о готовящейся операции. Разбушевавшийся рэкетир снова обрушился на Власака с угрозами. Близилась развязка.

Кровавые «серпантины»

В воскресенье 30 мая Янда и братья Покоши примерно в 20.15 приехали в укромное местечко за задней стеной плзеньской тюрьмы Боры. Встреча здесь у них была договорена на скорую руку, они прибыли без оружия, поскольку „друг из полиции“ предупредил: мол, готовится облава, а ну, как у них найдут нелегальные «стволы»? Янда безоружных спутников успокаивал: где-то здесь спрятался „его“ полицейский. За рулём сидел сам бизнесмен. Не успел он припарковаться, как началась бойня. В приговоре написано, что убийца стрелял одновременно из двух рук. Он всадил через боковое окно автомобиля пять пуль, из которых три попали в голову Янды; тот немедленно скончался. Рядом сидел Юлиан Покош: четыре пули вошли в его тело в районе подбрюшья, живота, предплечья, пробили желудок и правую долю печени, но смертельным стал лишь выстрел в голову: заряд справа и сзади пронзил череп, выйдя через левый глаз. Кстати, адвокаты Кайинэка говорят: никто не смог объяснить, как эта пуля могла вышибить Покошу мозги в автомобиле с закрытыми дверями…

Войтех Покош, выживший в этой кровавой бане, сидел на заднем сиденье, за спиной у брата. В него попали четыре пули – в правое предплечье, правое бедро, левую ягодицу и в спину рядом со вторым шейным позвонком; ни одна из ран не была смертельной. Преступник открыл по нему огонь, когда Войтех попытался бежать. Последний выстрел в „нижнюю часть спины“ был произведён с расстояния буквально в несколько сантиметров. Адвокаты Кайинэка снова задают неудобные вопросы: «Почему стрелявший не пустил ему пулю в голову? Ведь предыдущие убийства доказывают, что целиться он умеет. Должен ли был этот человек умышленно остаться в живых, чтобы дать нужные показания? Ведь наёмный убийца бы уж точно не оставил в живых ненужного свидетеля…»

Нестыковочки и неувязочки

В феврале 1994-го Йиржи Кайинэк был арестован и обвинён в убийствах. Кстати, в его квартире нашли целый арсенал: девять пистолетов, три винтовки и около 10000 патронов. Уголовное дело содержит более 10000 страниц; рассмотрение дела в суде продолжалось 46 дней. Процесс был несколько раз отсрочен и длился более четырёх лет. В суде давали показания 56 свидетелей и 10 экспертов. Подсудимый в содеянном не сознался и своё участие в убийствах категорически отрицал. Но это ему не помогло: в июне 1998 года суд приговорил его к пожизненному заключению. Судья Полак решение обосновал тем, что Кайинэк – опасный рецидивист, а также сослался на заключение экспертов-психиатров-психологов, где чёрным по белому было написано: для общества опасен, к исправлению не способен.

Если верить приговору, то Кайинэка на место преступления якобы привёз его знакомый Дюрчи, на квартире которого Йиржи скрывался от полиции. Этот же господин якобы и выдал Кайинэка полиции. Дюрчи потом от своих показаний отказался, заявив, что давал их под давлением полиции. В конце концов, остался один коронный свидетель – израненный Войтех Покош. Но Кайинэка он назвал убийцей лишь полгода спустя после совершения преступления, на основании видеосюжета, который просмотрел в полиции. Сам Покош был несколько раз судим, а во время следствия подвергался уголовному преследованию за иные преступления. Говорят, что Войтех Покош должен был знать Кайинэка по отсидкам в плзеньской тюрьме, где оба „парились на нарах“ в одно и то же время, а Кайинэк был ещё и разносчиком пищи, то есть, все узники должны были его знать в лицо. Покош сообщил, что убийца стрелял в него с расстояния двух метров, но эксперты установили, что дистанция была не более 20 сантиметров. Свидетели с места преступления показали, что стрелок стоял всё время впереди машины и к Покошу не приближался. Последний же утверждает, что стрелявший обошёл машину сзади.

Суд не принял во внимание показания случайных свидетелей, хотя в них было немало причин для сомнений. Например, стрелявший пробежал мимо двух мужчин, однако их описания убийцы не только весьма существенно отличались друг от друга, но и не стыковались с внешностью Кайинэка. Свидетели указывали, что стрелок, уезжая, сел в серый „фаворит“ на заднее сиденье, поскольку впереди находились двое других людей. Однако Дюрчи перед отказом от показаний сообщил, что они с Кайинэком поехали в Плзень вдвоём. На месте преступления никогда не проводилась его реконструкция (следственный эксперимент); не было и рекогниции (распознания свидетелем преступника среди иных лиц). Никогда не было доказано, что стрельба производилась из оружия, принадлежавшего Кайинэку; орудие убийства никогда не было найдено. Не проводились запаховые тесты или тесты ДНК, не брались и отпечатки пальцев…

Шахматная партия

Оказавшись за решёткой, несгибаемый Кайинэк и не подумал сдаваться. Уже весной 1994 году его пришлось перевести из одной следственной тюрьмы в другую, когда обнаружилось, что продавщица тюремного кафе была готова передать ему нож с 12-сантиметровым лезвием. Вторая попытка побега состоялась в июле 1994-го – на этот раз из тюрьмы в городе Ческэ Будейовице. Беглец был задержан в тот же день. В октябре 1996 года Кайинэк попытался перебраться через стену тюрьмы в Валдице; после 20-минутных поисков его сняли с крыши одноэтажной пристройки и препроводили обратно в камеру. В 1998-м, уже после приговора он попал в самую строгую тюрьму Чехии – Миров. Считалось, что сбежать из неё невозможно: в здешних казематах безвылазно томились и австро-венгерские заключённые, и пленники гестапо, и социалистические «узники совести». В 1990 году здесь создали спецотделение для осуждённых к пожизненному заключению.

План побега был продуман до мелочей; скорее всего, у Кайинэка были сообщники среди сотрудников тюрьмы. 29 октября 2000 года охранник позволил осуждённому за двойное убийство Мартину Власаку войти в камеру к Кайинэку с целью поиграть в шахматы. Надзиратель «зевнул» и не провёл контрольную проверку камеры и находившихся в ней лиц, которые старательно симулировали игру. Между тем, Кайинэк перерезал в двух местах 3-сантиметровый прут решётки, бросил на стену леску с привязанным к ней грузилом и по ней спустил верёвку из простыней, иного постельного белья и шнуров, используемых в тюремном производстве жалюзи. По этому канату, на конце которого был якорь из железной опоры кровати в камере, Кайинэк перебрался к стене. Оттуда он спустился с помощью другого каната и был таков. «Смыться» должен был и Мартин Власак, но он почему-то остался в камере. За побег ответили работники тюрьмы: 8 из них (включая первого замдиректора в чине подполковника) были уволены со службы.

Поймали Кайинэка лишь спустя 40 дней после побега: 8 декабря он был задержан (якобы по «наводке» бывшего подельника) в квартире Марии Черной, супруги Людвика Черного, осуждённого за убийство пяти человек на пожизненное сидение в той же мировской тюрьме. Чтобы взять беглеца, устроили целую полицейскую спецоперацию с ночным штурмом квартиры. После поимки его переместили в тюрьму Валдице. А потом стали тасовать, как неудобную карту в колоде: узники наподобие его после определённого времени регулярно перевозятся-переводятся, чтобы не успели сжиться с окружающим пространством и людьми, не изучили их детали и не попытались снова бежать.

Недавно Йиржи Кайинэк снова вернулся на место, которое его прославило, — в замок Миров.

Герой блокбастера

Дерзкий побег сделал Кайинэка героем. Когда его арестовывали, по ТВ показали кадры полицейской съёмки: мускулистый и симпатичный Кайинек в одночасье стал звездой шоу-бизнеса, знаменитой и продаваемой. Красавец-зэк, находясь в тюрьме, стал получать предложения о заключении брака от молодых девушек. В 2004 году Кайинэк появился на рекламных биллбордах радиостанции Radio Kiss с надписью „Rádio na doživotí (Радио пожизненно)“ и фото Йиржи с наушниками на голове. Самый знаменитый заключённый Чехии получил за участие в рекламе несколько десятков тысяч крон.

В Чехии уже никто не сомневался, что история его жизни рано или поздно ляжет в основу сюжета фильма. В конце концов, такая лента действительно была снята; премьера её состоялась 5 августа 2010 года. Чешская продюсерская компания J.B.J Film выкупила у Йиржи права на экранизацию его истории еще в 2006 году. Собственно, права на создание фильма о судьбе Кайинэка после личного разговора с ним самим получил будущий режиссёр картины Петр Якл.

„Кайинек“ стал самым скандальным и кассовым чешским фильмом 2010 года; его премьеру сопровождал большой ажиотаж. Только в первый уикэнд ленту посмотрели 120 000 зрителей, что является чешским рекордом. Общее же количество зрителей к апрелю 2011-го равнялось 790 000 человек, а выручка превысила 83,5 миллиона крон. В 2011 году фильм получил премию „Чешский лев“ за лучшее исполнение мужской роли второго плана (им был награждён умерший от рака лёгкого Владимир Длоугий in memoriam). На фестивале Film policier de Liége в Бельгии в апреле 2011-го киноленту удостоили Премии молодого жюри в категории „Лучший фильм“.

В фильме с бюджетом около 2,5 млн евро (55 миллионов крон), снялись звёзды чешского кино: Татьяна Вильгельмова, Михал и Владимир Длоугие, Марек Вашут, Алиция Бендлова и другие актёры. Кинопроизведение получилось интернациональным: роль самого знаменитого преступника сыграл российский актёр с мировой славой Константин Лавроненко, а образ одного из адвокатов Кайинэка воплотил не менее титулованный поляк Богуслав Линда. Криминальный триллер с динамичной сюжетной линией хоть и основан на истории жизни Йиржи Кайинэка, но не является документальным рассказом о его судьбе. Лавроненко удалось непосредственно пообщаться с прототипом своего героя: «Это очень сильная личность, он произвёл на меня большое впечатление. Было заметно, что у него есть желание высказаться. Именно высказаться, а не пожаловаться. Что же касается его истории – такое могло случиться везде, а не только в Чехии. Очень чистоплотный человек, Кайинэк пользуется хорошим парфюмом, ежедневно убирает в камере и стирает вещи, чтобы не потерять человеческое достоинство. Все эти черты его характера мне очень импонировали. Хотелось бы пожать ему руку, когда (или если) он выйдет из тюрьмы…»

Полную версию статьи можно прочесть в журнале ЧЕХИЯ-ПАНОРАМА № 35(6)/2011