Психическое здоровье немалого числа соотечественников вызывает у чехов вполне понятную тревогу. Впрочем, оно и раньше не давало повода для оптимизма. Можно, конечно, долго спорить о том, кто в этом мире по-настоящему душевно нормален, а кто — болен; можно успокаивать себя теориями о том, что проблемы с психикой неотлучно сопровождают по жизни немалое число талантливых и даже гениальных людей. Но легче от этого не становится…
Специалисты в области психиатрии изо всех сил жмут на кнопку «аларма»: согласно данным Всемирной организации по здравоохранению (ВОЗ), душевные болезни уже сегодня ложатся на плечи общества в развитых странах (наряду с кардиоваскулярными и онкологическими заболеваниями) наиболее тяжёлым социально-экономическим бременем. Считается, что количество пациентов, посещающих психиатрические амбулатории, за последние 10 лет увеличилось более, чем на треть. Идут поиски ответа на сложный вопрос: что происходит? Это „исторический перелом“ — или же людей, „созревших для сумасшедшего дома“, всегда было предостаточно?
Постигла эта беда и Чехию. Причин тому немало, а страшны они своей банальностью. Один человек потерял работу и не может найти другую… Следующий индивидуум разошёлся с партнёром и чувствует себя одиноким… Такие проблемы сегодня загоняют в психиатрические ординаторские рекордное количество чехов.
Помиллиарда больных
Согласно данным Всемирной организации здравоохранения, от какой-либо формы душевного нарушения здоровья на планете страдают 460 миллионов человек. Миллион душевнобольных ежегодно совершают самоубийства, а лёгкие невротические признаки проявляются практически у трети жителей планеты. Чехия в этом смысле достигает среднеевропейского уровня. Количество душевнобольных людей возросло за прошедшее десятилетие с изначальных 360 тысяч примерно на треть — почти до полумиллиона человек. Большая часть из них принимает лекарства. «Для людей, у которых мало времени, таблетка — самое удобное решение, быстрое и дешёвое. Предложите им психотерапию, которая начнёт оказывать воздействие лишь после полугода регулярного посещения сеансов, — и они этот вариант наверняка отвергнут,» говорит карловарский психиатр Йиржи Бартош. Этот тезис подтверждают и данные Института информации в области здравоохранения: к числу наиболее употребляемых лекарств уже не относятся только лишь пилюли от желудка, давления и гриппа. Чехи в 2010 году также проглотили рекордное количество лекарств «от нервов»: 57 миллионов упаковок. «Антипсихические» средства уже попали в группу пяти наиболее часто используемых в стране медикаментов; они составляют 13 процентов всех лекарств.
«Эта тенденция держится в течение нескольких лет,» подчёркивает пан Бартош, цитирующий ещё одно исследование ВОЗ, согласно которому уже вскоре психические болезни будут составлять один из пяти наиболее часто выставляемых диагнозов, при которых признаются группы инвалидности. Речь идёт о некоей моде — или чехи вместе со всем «цивилизованным» миром и впрямь идут по наклонной плоскости дегенерации? А может быть, за спиной у этих тенденций маячат банальные интересы фармацевтической промышленности? Ведь есть и другая точка зрения, которой придерживается известный чехонемецкий психиатр Ярослав Вацек: количество психозов всё время было, есть и, даст Бог, будет одним и тем же (причём вне зависимости от того, идёт ли речь об американцах, чехах или эскимосах) — около одного процента населения. Объём душевных болезней не увеличивается, за исключением тех немногочисленных случаев, которые обусловлены наркотиками. Да, растёт число несчастных людей с несложившимся супружеством или проблемами на работе. Но они — не больные. Тут ведь существует своя градация. Страдать прогрессивным параличом — всё равно, что иметь тотально дефектный карбюратор, не подлежащий ремонту. Шизофрения или маниакально-депрессивный психоз — это карбюратор неотлаженный, который, однако, с помощью психофармакологии можно прочистить и запустить. «Автомобиль» же обыкновенного невротика — в порядке, только он не умеет на нём ездить.
Какое тело, таков и дух
Оптимизм Вацека разделяют далеко не все его коллеги. «Количество пациентов действительно ползёт вверх. Душевные расстройства постигают в определённом возрасте половину всех людей; психические отклонения, связанные с чувством тревоги, бьют по четверти населения, а аффективные нарушения становятся уделом примерно 17 процентов людей,» говорит Йиржи Рабох, заведующий Психиатрической клиникой 1-го медицинского факультета Карлова университета в Праге. Жизнь, по мнению психиатров, становится сложнее; она полна спешки и чувства неуверенности в завтрашнем дне. Отсюда — постоянные срывы в душевной сфере.
Нынешняя «эпидемия» психических заболеваний имеет ещё одного сильного союзника — болезни физические. Шизофрения соединяет свои усилия с сахарным диабетом и ожирением; представляется вероятным, что депрессии могут быть связаны с некоторыми воспалительными состояниями — сосудистыми и гормональными патологиями или же с гиперфункцией щитовидной железы. О депрессии вообще всё чаще говорят как о болезни всего тела.
Гений и сумасшествие — совместны?
У этой проблематики есть ещё один интересный, волнующий многих аспект: почему столько умалишённых числится среди знаменитых людей? В Чехии чуть ли не научно установленным считается факт: если человек искусства страдает душевной болезнью, то это может существенно усилить его творческий потенциал и креативность. Вышеупомянутый карловарский психиатр Ярослав Вацек изучал истории болезни знаменитых композиторов или литераторов и пришёл к весьма интересным выводам.
Доктора Ярослава Вацека в 1970 году сняли с должности главврача карловарской психиатрической клиники за отказ подписаться под документом, выражающим согласие со вводом советских войск в ЧССР. В 1981 году он эмигрировал в Западную Германию, где до недавних времён зарабатывал на хлеб в качестве судебного и тюремного психиатра. Сейчас попеременно живёт то в ФРГ, то в Карловых Варах. Написал книги «О болезнях души» (1996), «Большие психиатрические истории» (2001), издал монографию «Параноидальный синдром собственного запаха» (1992). В журнале «Чешская и словацкая психиатрия» опубликовал исследование о болезнях души у знаменитостей, о которых сейчас готовит к изданию книгу. Психиатр Вацек не сомневается в том, например, что прогрессирующий паралич Бедржиха Сметаны возник в результате заболевания сифилисом («В его останках нашли много ртути; известно также, что он использовал в лечебных целях так называемую серую мазь, которая тогда была единственным средством против сифилиса…») Если эта теория имеет под собой основание, то получается, что композитор создал вопреки повреждению мозга (или, может, благодаря ему?) такие шедевры, как симфонический цикл «Моя Родина» и опера «Поцелуй»…
«Латинские выражения для дефиниции вдохновения и сумасшествия аналогичны. Идею же аналогии этих явлений психики высказал уже Платон. Он заявил, что те, кто создаёт гениальные произведения, должны получить от богов энтузиазм, он же — восторг, восхищение, воодушевление, «фурор поэтикус», — говорит доктор Вацек. — А фурор есть бешенство, бред, галлюцинации, сумасшествие… На примере историй многих знаменитых гениев видно, что душевное заболевание могло оказать позитивное влияние на их творчество. Сумасшествие возбуждает творчество, когда речь идёт о переходной фазе — например, о мании, то есть, об одном из вариантов маниакально-меланхолического психоза. Человек, у которого наблюдается это заболевание, возбуждён, весел, продуктивен — или же меланхоличен, депрессивен, самоубийственен. Скажем, это — случай веймарского министра Гёте, который годами был творчески бесплоден, влачил скучное чиновничье существование, не написал ни строчки, а потом вдруг впал в то маниакальное состояние, когда, как говаривал Пушкин, «руки тянутся к перу, перо — к бумаге…» Широко известно, что 74-летний Гёте влюбился в 17-летнюю Ульрику фон Леветцов; но немецкие учёные обнаружили, что такие истории в жизни Гёте бывали многократно. Когда он оказывался в субманиакальной фазе, его «прилипчивость» по части женского пола резко возрастала; старик начинал напропалую ухаживать за какой-нибудь дамой, одновременно фонтанируя шедеврами. Юная Ульрика стала последней его пассией; она не вышла за него замуж, но после смерти Гёте сохранила престарелому рыцарю верность до конца, сойдя в могилу старой девой в возрасте 95 лет.
Одни из лучших своих лирических стихотворений Райнер Мария Рильке написал, в том числе, и благодаря тому, что был постоянно на грани шизофрении, образно говоря, на краю пропасти. А Ницше сочинил крупнейшее произведение «Так говорил Заратустра» в момент наступления экспансивной эйфорической фазы прогрессивного паралича, вызванного сифилисом. В ином случае философ бы эти мысли и идеи никогда не смог свести воедино; в состоянии вменяемости он бы уж точно не мог создать тезис сверхчеловека, ведь это совершенно идиотская концепция! Томас Манн в «Волшебной горе» писал, что для гениальности необходимо безумие. Экстремально креативные люди (деятели искусств, учёные и так далее) обладают в маниакальной фазе огромным избытком энергии, практически не спят, занимаясь только творчеством. Тот же Ницше за восемь месяцев написал шесть книжек!
Впрочем, так же несомненно, что творческий человек может быть совершенно нормальным, душевно здоровым. Бальзак тоже написал «Шагреневую кожу» чуть ли не за одни сутки, но при этом душевным заболеванием не страдал. И таких — большинство: если мы говорим о Чехии, то композитор Антонин Дворжак, писатель Карел Чапек и многие другие не были пациентами психлечебниц, что не помешало им создавать прекрасные произведения.
Есть такая точка зрения: безумные гении прошлого, собственно, не лечились. Если бы они жили сегодня и принимали лекарства или подвергались терапии, то, очевидно, свои произведения бы не создали. Из этого якобы следует, что психиатры лишают человечество интересных произведений искусства. Это — позиция так называемой антипсихиатрии. Если кто-то сходит с ума, они говорят: «Оставьте его в покое, пусть перебесится…» Но ведь такой шизофреник может зарезать ребёнка или поджечь дом! Мы знаем, как работают эндогенные психозы, у нас есть определённые лекарства для успокоения человека и регулирования мозговых функций. Люди в результате перестают сходить с ума…»
На почве умственного помешательства
Мнение чешского психиатра подтверждают многие исторические факты. Например, Джонатан Свифт (1667-1745), знаменитый отец иронии и юмора, ещё в молодости, увидев в саду вяз, вершина которого была почти лишена листвы, предсказал: «Я точно так же начну умирать с головы». До крайности гордый с сильными мира сего, Свифт охотно посещал самые грязные кабаки, проводя там время в обществе картежников. «Слабоумный, глухой, бессильный, неблагодарный по отношению к друзьям» – так характеризовал он сам себя. Свифт был удивительно непоследователен: в состоянии страшного отчаяния по поводу смерти нежно любимой женщины Стеллы он сочинял… комические письма «О слугах». Потом он лишился памяти, впал в мизантропию, целый год проведя в полном одиночестве. Только когда на теле у него появились чирьи, он стал как будто поправляться, но этот светлый промежуток продолжался недолго. Свифт умер в полном расстройстве умственных способностей, завещав 11000 фунтов стерлингов в пользу душевнобольных.
Кто, не бывши ни разу в больнице для умалишенных, пожелал бы составить себе верное представление о душевных муках, испытываемых больным липеманией (нервным недугом, характеризующимся затяжными приступами меланхолии и бреда), тому следует прочесть последние сочинения Жан-Жака Руссо (1712-78). «Я обладаю жгучими страстями, – пишет Руссо в «Исповеди», – и под влиянием их забываю обо всём: вижу только предмет желаний, но это продолжается лишь одну минуту, вслед за которой я снова впадаю в апатию, изнеможение. Когда мне нравится какая-нибудь вещь, я предпочитаю взять ее сам, а не просить, чтобы мне ее подарили. В том-то и состоит различие между клептоманом (лицом, страдающим болезненной страстью к воровству — Ред.) и обыкновенным вором: что первый крадет по инстинкту, в силу потребности, второй – по расчету, ради приобретения…» Во имя удовольствия присутствовать на братском пиршестве Руссо сделался вероотступником, а вследствие трусости без сострадания покинул на дороге приятеля-эпилептика…
Его коллега-философ Артур Шопенгауэр (1788-1860) тоже страдал липеманией: из Неаполя его заставила уехать боязнь оспы, из Вероны – опасение, что он понюхал отравленного табаку, из Берлина – страх перед холерой и восстанием. В 1831 году на него напал новый припадок страха: при малейшем шуме на улице он хватался за шпагу и трепетал от ужаса при виде каждого человека; он не позволял брить себе бороду, выжигая ее; возненавидел женщин, евреев и… философов, но при этом к собакам привязался до того, что по завещанию отказал им часть состояния. Сам же Шопенгауэр философствовал постоянно, даже по поводу самых ничтожных вещей, например своего громадного аппетита или лунного света; он верил в столоверчение, считал возможным с помощью магнетизма вправить вывихнутую ногу собаки и возвратить ей слух. По характеру он был олицетворенное противоречие: например, проповедуя половое воздержание, злоупотреблял любовными наслаждениями. Жил всегда в нижнем этаже, чтобы удобнее было спастись в случае пожара, боялся получать письма, брать в руки бритву, никогда не пил из чужого стакана, опасаясь чем-нибудь заразиться, деловые заметки писал на греческом, латыни или санскрите и прятал их в книги, поскольку считал себя жертвою заговора.
Знаменитый французский философ и социолог Огюст Конт (1798-1857), родоначальник позитивизма и основоположник социологии, более 10 лет лечился от психического расстройства. После «выздоровления» Конт прогнал из дома жену, которой, собственно, был обязан спасением от недуга. Перед смертью он объявил себя апостолом и священнослужителем материалистической религии, хотя раньше сам проповедовал уничтожение всякого духовенства. Кстати, этому господину принадлежала безумно дерзкая по тем временам мысль о том, что в недалеком будущем оплодотворение женщины будет проходить без посредства мужчины. Сейчас эта мысль подкрепляется практикой. Так кем же был старик Конт: безумцем или провидцем?
Литератор Николай Гоголь (1809-52) написал несколько превосходных произведений после того, как испытал полнейшую неудачу в страстной любви. Но на вершине славы, его вдруг стала мучить мысль, что слишком уж мрачными красками изображенное положение родины может вызвать революцию, которая уничтожит все основы общества, а он окажется виновником бедствия. Эта мысль овладела им с тою же силою, с какою раньше он отдавался любви к женщинам и увлечению литературой. Он сделался противником западного либерализма, совершенно перестал писать, заперся дома и проводил время в молитве, прося всех святых замолвить за него словечко у Всевышнего. Страхи Гоголя усилились после того, как в Европе вспыхнула революция 1848 года. Обезумевший от ужаса, потрясенный до глубины души, он искал спасения в «Святой Руси», которая должна уничтожить языческий Запад и основать на его развалинах панславистскую православную империю. В конце концов, великого писателя нашли мертвым (умершим то ли от истощения сил, то ли от сухотки спинного мозга) на полу возле образов, перед которыми он истово молился до последней минуты.
Один из самых значительных композиторов 19-го века Роберт Шуман (1810-56), считающийся отцом «музыки будущего», был липеманьяком (подобно Руссо и Шопенгауэру). Несмотря на успех, богатство, счастье в семейной жизни, недуг терзал его и делал жизнь невыносимой. Композитор писал чудесную, экспрессивную и глубокую музыку; знакомым и близким говорил, что мелодии ему «подают» из могил великие коллеги – Бетховен и Мендельсон (кстати, тоже страдавший меланхолией). В 44 года Шуман в попытке самоубийства бросился в реку; его спасли и поместили в больницу. Два года спустя он умер: вскрытие обнаружило образование остеофитов – утолщений мозговых оболочек и атрофию мозга.
От физиков — до «шизиков»
Сэр Исаак Ньютон (1642-1727), покоривший своим умом всё человечество, в старости тоже страдал настоящим психическим расстройством. Тогда-то он и написал, вероятно, «Хронологию», «Апокалипсис» и «Письмо к Бентлею» — сочинения туманные, запутанные и совершенно не похожие на то, что было им создано в более молодые годы. В 1693 году, после второго пожара в своём доме и непомерно усиленных занятий, Ньютон в присутствии архиепископа начал высказывать такие странные и нелепые суждения, что друзья нашли нужным увезти его и окружить заботливым уходом. В это время Ньютон (бывший прежде столь робким, что даже в экипаже ездил, держась за ручку дверцы) вызвал противника на дуэль. Немного спустя он написал письма, сбивчивый и запутанный слог которых вполне доказывает, что знаменитый ученый так и не оправился от развившейся у него мании преследования. Так, в письме к Локку он говорит: «Предположив, что вы хотите запутать меня при помощи женщин и других соблазнов, и заметив, что вы чувствуете себя дурно, я начал ожидать (желать) вашей смерти. Прошу у вас извинения в этом, а также в том, что я признал безнравственными как ваше сочинение «Об идеях», так и те, которые вы издадите впоследствии. Прошу вас извинить меня за то, что я думал и говорил, будто вы хотели продать мне место и запутать меня. Ваш злополучный Ньютон…»
Вообще-то ученые-математики и представители иных точных наук, наряду с художниками и музыкантами, входят в первую тройку «группы риска» нервных расстройств разной степени тяжести. Яркий тому пример – венгерский ученый Янош Бойяи (1802-60). Сын известного математика, он был любимцем дам, прекрасным танцором, владел 9 языками (китайским и тибетским — в том числе). Его именем впоследствии назвали университет, престижную венгерскую математическую премию, астероид и лунный кратер. Бойяи считается автором неевклидовой геометрии, но в науке она носит название геометрии Лобачевского. Именно этот камень преткновения послужил детонатором, который подорвал душевное здоровье математика. Параноидальные мысли о том, что труд его был украден и присвоен «призраком Лобачевского и Гаусса», доводили Бойяи до истерик и приступов неописуемой ярости. В эти периоды он «развлекался» тем, что заказывал пригласительные билеты на свои похороны, собственноручно изготовил себе гроб и писал завещания. Одно из них повелевало потомкам посадить на могиле ученого яблоню в память Евы, Париса и Ньютона. После смерти Бойяи в его доме остались около 20000 (!) листов незаконченных математических рукописей, созданных рукой, несомненно, гениального математика.
Утверждение о том, что гений часто выглядит как сумасшедший, подтверждают и истории иных знаменитых учёных. Например, гениальный физик Альберт Эйнштейн (1879-1955), по мнению некоторых психиатров, страдал синдромом Аспергера, который является определённой формой аутизма, ведущей к эксцентричности и проблемам с общением. Не шизофрения, конечно, но тоже, согласитесь, весёлого мало…
«Душевнобольные» гены
О шизофрении учёные иногда говорят, что это — плата за дар речи. А мании, которые чередуются с депрессиями, якобы являются «фирменными» расстройствами гениальных художников. «От меланхолии всегда страдали поэты, писатели, кинематографисты и музыканты,» говорит профессор Цырил Гёшль. Немалое количество творческих людей, на плечи которых ложился груз сплинов или же быстрой смены настроений, по мнению психиатра, имеется во все времена: «Креативность и шизофрения или же биполярное расстройство имеют между собой что-то общее. Это связано с генами и со способностью смотреть на вещи под неожиданными ракурсами.» То, что полезно для художественного творчества, может быть в болезненной форме совершенно разрушительным в приватной жизни. «Большие творческие личности, художники всегда должны часть жизни промучиться, чтобы получить способность вживаться в чувства и мысли остальных,» философствует пан Гёшль, который прибавляет, что теневой стороной этого процесса является невозможность его использования в реальной, «мирской» жизни. По его мнению, существует даже генетическая предрасположенность к неординарному мышлению, необычному миропониманию, которые ведут человека как по пути креативности, так и (в случае патологических отношений) прямиком к душевной болезни. За творческие взлёты порой приходится платить звонкой монетой здоровья…
Полную версию статьи можно прочитать в журнале ЧЕХИЯ-панорама № 35 (5) — 2011