Так уж исторически сложилось, что об одной из самых таинственных фигур чешской истории, княгине Эмме, супруге князя Болеслава II, известно крайне мало. Но и эта скудная информация даёт основания для занесения данной государыни в разряд чрезвычайно значительных персон. Например, она повелела чеканить собственные монеты с надписью ENMA REGINA — «Эмма королева» (таких серебряных монет «от Эммы» нашлось примерно сто, причём не только в Чехии, но и в Польше, и даже в Швеции), а также приказала изготовить «элитный», богато декорированный экземпляр рукописи легенды о святом Вацлаве, написанной мантуанским епископом Гумпольдом. Именно в этой рукописи имеется самое древнее изображение убийства знаменитого князя Вацлава, патрона земли Чешской. Редкий список данного произведения до сих пор хранится в немецком Вольфенбюттеле.
Про более поздних и «задокументированных» чешских княгинь и королев всё более-менее известно: откуда взялись, что делали, по какой части отличились. А вот Эмма, выходит, прошла по богемскому государственному небосклону достаточно ярко — и в то же время осталась окутанной флёром неизвестности. Вот и приходится теперь по поводу фактов её биографии лишь строить догадки, основанные на обрывочных сообщениях летописцев — богемца Космаса, автора «Хроники чешской», или саксонца Детмара, епископа мерсебургского.
Девушка из хорошей семьи
Уже само происхождение Эммы покрыто мраком. Никакого свидетельства о её рождении, разумеется, не сохранилось: очевидно, примерно 1060 лет назад метрические книги велись крайне небрежно. Или же тогдашние чиновники нарочно хотели запутать потомков, не раскрывая тайну прихода на свет будущей чешской правительницы и интригуя народ по полной программе. Одно несомненно: была она родом из очень даже благородного и самого что ни на есть «голубокровного» семейства. Чешские князья уже тогда пользовались в Европе неслабым уважением и уж точно бы какую-нибудь худородную девушку себе в жёны не взяли. А если бы и взяли, то слух об этом разнёсся бы на многие века и наглухо вошёл бы в местные анналы. И тогда слава Эммы бы уж точно затмила популярность её невестки Божены, безвестной селянки, которую страсть сына Эммы, князя Олдржиха позже вознесла на княжеский престол (подробнее об этом нестандартно-сказочном случае можно прочитать в статье «Лихой князь + прекрасная прачка = …», опубликованной в номере 4/27 «Чехии Панорамы» за 2010 год).
Но о таких романтических историях применительно к Эмме ничего не известно. И стало быть, её брак с Болеславом Набожным был вполне себе равным, без тени морганатичности. Но вот кто такая была эта Эмма и откуда она прикатила в Праге — этого историки до сих пор достоверно не выяснили. Что и породило несколько версий — одна причудливее другой. Большая часть специалистов склоняется к тому, что она была дочерью бургундского короля Конрада.
Между прочим, этот господин, один из главных претендентов на должность потенциального Эмминого родителя, король Бургундии Конрад I Тихий (937-93), прожил довольно долгую по тем суровым временам 71-летнюю жизнь, из которых 56 (!) годков управлял царством-государством. Получалось это у него неплохо, правление Конрада было мирным, за исключением короткого периода, когда в Бургундию одновременно вторглись довольно дикие ребята — арабы и венгры. Конрад, как и подобает головастому западноевропейцу, умело играл на арабо-венгерских противоречиях, искусно стравливая агрессоров, а потом дал им генеральное сражение да и накостылял оккупантам по первое число. За мудрую политику он и заслужил своё прозвище — Conrad le Pacifique. От первой жены Аделаиды у этого достойного государя были дети Конрад и Гизела; вторая супруга, Матильда родила ему Берту (будущую королеву Франции), Гербергу, Рудольфа и ещё одну Матильду. Был у озорника Конрада и, как минимум, один незаконнорожденный сын Бурхард от неизвестной наложницы. Но насчёт „нашей“ дочери, Эммы Конрадовны ничего официально не известно.
Если бы она всё же была дочерью Конрада, то это означало бы, что она являлась не только сестрой вышеуказанных сановных дам, но также и племянницей императрицы Адельгейды, второй супруги легендарного Оттона I Великого, создавшего немецкую Священную Римскую империю. В том случае, если это правда, неудивительно, что она сама потом на своих монетах использовала обозначение «регина», то есть, королева, хотя в то время Чехия была всего лишь княжеством. Второй момент: если уж Болеслав I смог женить старшего своего сына и тёзку, будущего Болеслава II на столь знатной невесте, то это свидетельствовало лишь о растущем значении Чехии в Европе. И не мудрено: ведь Чешское княжество в то время включало в себя и область Кракова, а на востоке граничило с Киевской Русью; отдельные горячие чешские головы вполне реально тешили себя надеждой, что нация со временем подомнёт под себя и другие восточные территории.
Туманная альбионка или французская вдова?
Нумизмат и историк Павел Радомнержский некоторое время назад выдвинул ещё одну смелую гипотезу: княгиня Эмма якобы была английского происхождения. Своё утверждение он подкрепил похожестью денаров княгини и тогдашних англосаксонских монет. При этом явно бросающееся в глаза сходство, по его мнению, никоим образом не было следствием стандартных коммерческих связей между Центральной Европой и островным государством. Историк полагает, что в Чехии, а точнее — непосредственно в Мнелнике в то время работали английские монеточеканщики (минцмастера), которых княгиня Эмма привезла с собой аж с туманного Альбиона. Глазастый нумизмат даже рассмотрел их факсимиле на денарах Эммы!
Однако каким образом английская принцесса могла тысячу с лишним лет назад попасть в Прагу? Существуют ли по этому поводу какие-либо письменные доказательства? Как ни странно, но кое-что удалось откопать. Дело в том, что в 928 году восточнофранкский король Генрих I Птицелов попросил у английского коллеги Этельстана I руки одной из его сестёр для своего сына, будущего императора Оттона I.
Этельстан просьбе внял и послал на европейский континент сразу двух сестёр: мол, ради такого дела ничего не жалко, хотите породниться — милости просим! Очевидно, целью было предоставить Генриху и его подающему надежды сынишке право выбора. Оттон I потом действительно женился на старшей из них, Эдите. Младшая же принцесса (дома в Англии именовавшаяся Эльфгифа, а в Германии — Адива), впоследствии вышла замуж то ли за «властителя, обитавшего неподалёку от Юпитеровых гор», то ли за «герцога, правившего в окрестностях Альп». Пан Радомнержский полагает, что этим государем вполне мог быть именно чешский князь Болеслав II; имя же Эмма (или Гемма), по его мнению, потом возникло в результате искажения германизированного имени Адива. Нумизмат даже якобы прочитал это самое изначальное имя на денарах Болеслава. На одном из их вариантов будто бы и впрямь изображены голова женщины и надпись ADIVEA…
Полную версию можно прочесть в журнале «ЧЕХИЯ-панорама» №1-30-2011