Пируэты «свингующего» дома на влтавской набережной

«Вакуум» для «Танцующего дома»

Ещё в конце зимы памятного 1945 года здесь, на углу улицы Рессловой и набережной Влтавы, в паре кварталов от церкви святых Кирилла и Мефодия, где месторасположение над плотиной у Манеса открывает вашим взорам прекрасный вид на Петршин и Градчаны, стоял жилой дом, построенный в стиле неоклассицизма в конце XIX века. Это был достаточно высокий стандарт красавицы-Праги рубежа позапрошлого и прошлого столетий, отличавшегося деланно-величавой безмятежностью. Но век 20-й уже готовил жизненно-архитектурным линиям прежнего лица столицы существенные изменения-сюрпризы. Причём иногда — весьма неприятные. Хотя, как любят повторять чехи-оптимисты, всё плохое, в конце концов, приводит к чему-нибудь хорошему. И с ними, по большому счёту, даже не хочется спорить.

Лихие ветры первой половины прошлого века максимально бережно обращались с Прагой, обходя стороной её бесспорные красоты и помогая ей перманентно поддерживать поныне действующий имидж одной из столиц Старого Света, наиболее хорошо сохранивших свой прежний архитектурный облик. Но парочку гадостей 20-й век чешскому стольному граду всё-таки сделал. Одна из них датирована 14 февраля 1945 года, когда мощная волна американо-британских «летающих крепостей» и «ланкастеров» отворила свои бомболюки над Прагой. Было ли это сделано по ошибке или нарочно — теперь уже вряд ли можно докопаться. Но именно этот факт заложил «пространственную основу» под будущее создание «чуда воздушной архитектуры» — пражского «Танцующего дома».

После того, как бомбардировщики союзников «отработали» свою «программу» и улетели на базу, выяснилось, что в число разрушений попал и один «архитектурный зуб», непоправимо «выбитый» из «челюсти»-череды домов на набережной Влтавы: от доходного дома, в который прямым попаданием угодила мощная бомба, остались одни рожки да ножки. Циничный делец-девелопер бы тут же заметил, что и впрямь нет худа без добра, погибших людей и прежнюю недвижимость, конечно, не вернёшь, но на месте последней теоретически образовался первоклассный пустующий земельный участок, который можно весьма выгодно и по-умному использовать. Однако таким девелоперам чехословацкий коммунистический режим в 1948 году, как известно, указал на дверь.

После того, как только в 1960 году были окончательно расчищены руины на месте уничтоженного дома, «большевики» начали думать, что бы такое здесь воздвигнуть. Однако все грандиозные планы так и остались на бумаге. Что тут только ни планировали построить-создать: и Центральное управление по закупке сельхозпродуктов, и Союз чешских журналистов, и Чешскую торгово-промышленную палату, и торговое представительство Венгерской Народной Республики, и Австрийский культурно-общественно-презентационный центр… Многолетние ритуально-бюрократические танцы вокруг потенциальной застройки пустующего проёма-«стакана» были словно предвестием не только грядущих (печальных для коммунистов) событий, но и самого названия объекта, который нынче здесь стоит.

По указанию «бархатного» соседа

Итак, 45 лет этот весьма аппетитный земельный участок влтавской набережной оставался пустым и неиспользованным. Народ постоянно предавался маниловским рассуждениям о том, как было бы прекрасно, если бы тут выросло строение с библиотекой, театром или, скажем, кафе. Но все эти мечтания оставались нереализованными. У коммунистической власти никак не доходили руки до решения проблемы. Причём нерешительность тогдашних архитекторов можно понимать по-разному. Дело могло быть не только в нехватке средств или отсутствии достойного проекта. Строить новый дом на пражской набережной, на месте, откуда видны, как на ладони, и Национальный театр, и овеянный легендами столетий Пражский Град, — значит, резать по-живому на очень ответственном участке городской панорамы, глубоко засевшем в культурном подсознании народа.

Общеизвестно значение архитектурных комплексов: они оставляют неизгладимый след осмысленной и творческой деятельности человека, являются символом эпохи, документирующим её атмосферу, степень технического развития и отвагу человека в деле преодоления прежних границ. Они — учебники искусства и истории. А Прага — действительно редчайший в европейской истории случай полной сохранности городской застройки с 1700 года. Исторический центр находится под защитой ЮНЕСКО. Столица Чехии с её нетронутыми старинными ратушами и соборами по праву считается красивейшим городом и даже носит название “короны мира”. Потерять это очарование ради увлечения сиюминутным — непростительно. Кулиса же домов, выраставших в конце 19-го века от Национального театра по направлению против течения реки, над вновь созданной набережной Влтавы, вообще представляет собой одну из самых репрезентативных уличных «стен» Праги со смесью всевозможных стилей — от неоготики и псевдоклассицизма до модерна.

Но тут пришёл ноябрь 1989-го, а с ним — «бархатная» революция, возглавляемая Вацлавом Гавелом со товарищи. И так уж исторически сложилось, что новый президент страны был тесно связан именно с этим каменным «стаканом» на набережной. Можно сказать, что ни он, ни его родные никогда от него не отрывались, потому что на протяжении многих лет проживали по соседству с «граунд зеро», оставшимся от разрыва американской бомбы.

Дело в том, что оба эти дома — сохранившийся и разрушенный — когда-то были построены дедом чешского президента на купленной им же земле; до коммунистической национализации уцелевший дом и участок, заваленный руинами, были собственностью семьи Гавелов. Придя к власти, новый президент (которому, видать, порядком поднадоело наблюдать из окон унылый пустырь) решил построить на кровной земле, доставшейся от дедушки, супер-дом. Для этой благородной цели он привлёк давнего своего друга и товарища Владо Милунича, чешского зодчего хорватского происхождения (которого даже называли «личным» архитектором новоиспечённого президента).